Гендерное насилие. Сентиментальное и любовное воспитание

По случаю Международного женского дня наши партнеры из Средиземноморского института журналистских расследований (МИР) публикуют расследование, проведенное в сотрудничестве с European Data Journalism Network и при участии Voxeurop. Цель этого исследования — представить обзор данных о фемицидах и гендерном насилии в Европе.

Анализируемые данные учитывают 28 стран: «Из общего числа 12431 преднамеренного убийства женщин (EUROSTAT) за 2012-2022 годы 4334 женщины были убиты сексуальным партнером. Это соответствует 34,86% от общего числа умышленных убийств, что означает, что более чем каждая третья жертва убийства была убита с умыслом своим сексуальным партнером.»

.

Важность количественной оценки явления и использования слов: после многих лет молчания, двусмысленности или сексистских формулировок общественные дебаты в европейских странах теперь заполнены термином «фемицид«, словом, историю и использование которого объясняет французский историк Кристель Таро в Voxeurop.

Сентиментальное воспитание 

Некоторые события знаменуют собой период больше, чем другие. Убийство Джулии Чеккеттин  (22 года), произошедшее 11 ноября 2023 года от рук ее бывшего партнера, стало поворотным моментом в Италии благодаря позиции ее семьи, которая превратила частную трагедию в коллективную политическую проблему. «Необходимо повсеместное сексуальное и эмоциональное просвещение», — сказала Елена Чеккеттина, сестра Джулии, в письме, опубликованном Corriere della Sera после смерти сестры.

.

«После убийства Чекеттин много говорилось о том, как доминирующие культурные модели поощряют гендерное насилие, и тема эмоционального воспитания в школах вновь стала предметом общественных дебатов», — пишут писатели и переводчики Лоренца Пиери и Микела Воланте писать в Il Post. «Сексизм, гендерные предубеждения и вторичные виктимизации — постоянное явление в школьных антологиях, — продолжают они, — на протяжении многих поколений мы впитывали, даже в школе, через литературу, «эмоциональную культуру», лишенную равновесия».

Два автора, не без иронии, строго пересматривают великую классику итальянской литературы: «В рыцарских поэмах любовь — центральная тема. В «Орландо Фуриозо» две главные любовные истории не только терзаются неблагоприятными обстоятельствами, но и демонстрируют целый ряд реакций, которые сегодня были бы классифицированы как серьезные психические расстройства.» (Спойлер: это прочтение можно применить ко всем великим классикам отечественной литературы).

Любовь и секс

А любовь во всех ее проявлениях — пара, секс, семья — занимает центральное место в решении проблемы и исправлении структурной роли насилия в отношениях, о чем говорит ученый-феминистка Леа Меландри в интервью с Voxeurop.

С любовью есть проблема. Любовь под вопросом. Необходимо провести дискуссию. Следы повсюду, в кьяроскуро, в европейской прессе.

<Во-первых: освободить любовь из культурной клетки, которая ограничивает ее "женским делом": любовь касается всех, потому что ее присутствие, ее отсутствие, ее неврозы проходят через жизнь каждого.

В Еврозине, в дискуссии — «Как мы любим» — рассматривается, в том числе, и этот вопрос: «Отсутствие любви и растущее недовольство породили токсичную онлайн-культуру, основанную на женоненавистничестве, где феминистки воспринимаются как главная проблема. (…) Мы говорим о любви, инцелах и о том, почему это не может быть более неправильным.»

Достаточно взглянуть на колонки, посвященные интимной жизни, в европейской прессе: Love and Sex в The Guardian  (которая регулярно устраивает свидания вслепую между двумя читателями газеты), «Gender und Sexualitäten» в немецкой Tageszeitung, «Amor» в El País.

Я также хочу отметить La Déferlante, журнал, определяющий себя как «первый пост-#metoo квартальный журнал», который посвятил интимной жизни три монографии из 13: «S’aimer«, «Baiser» о сексуальности и «Réinventer la famille«

.

В Libération, в колонке Intimités — обсуждается сексуальная и сентиментальная жизнь французов, следуя опроса опубликованного в феврале прошлого года, из которого следует, что в стране, которая, возможно, наиболее типична для эротического/романтического воображения, люди занимаются сексом все меньше и меньше. Мало того, что процент людей, заявляющих, что у них был сексуальный контакт за последний год, снизился на 15 процентов, среди тех, кому меньше 25, только четверть респондентов признают то же самое. «В эпоху Tinder, Grindr, Bumble и им подобных, когда тесты на ВИЧ доступны каждому, противозачаточные таблетки и презервативы бесплатны до 25 лет, а аборты все еще относительно доступны, эти цифры кажутся контринтуитивными»,  писать Kim Hullot-Guiot и <Катя Дансоко Туре, снова в Libération, которая публикует серию материалов от людей, решивших уйти с «рынка секса», таких как Овиди, актриса, писательница и бывший секс-работник, объявившая о своей секс-забастовке: «Я не знаю, может быть, сегодня люди меньше занимаются сексом; я думаю, раньше об этом не осмеливались говорить. Если у вас нет секса, вы теряете свою социальную ценность, особенно если вы женщина».

Так значит, секс есть везде, но практикуется он все реже и реже? Возможно, потому, что сексуальность, как и любовь, имеет «капитальное» измерение в неолиберальном обществе, которое навязывает человеку правила и стандарты даже в сфере интимных отношений.

В Usbek & Rica журнале, в разговоре между франко-израильским социологом Eva Illouz и философом Alain Badiou пытается объяснить это противоречие: «Мы являемся свидетелями политизации любовных отношений: все меньше признается, что они противоречат общим и общественным ценностям. Любовь теперь должна отражать равенство и свободу каждого человека», — объясняет Иллуз, автор одного из самых важных текстов, посвященных критике любви в условиях капитализма («Почему любовь причиняет боль: A Sociological Explanation», Polity Press, 2012. Впервые книга была опубликована на немецком языке в 2011 году: «Warum Liebe weh tut», Suhrkamp Verlag, Berlin 2011).

Иллуз, вместе с Даной Каплан, также является автором текста, опубликованного в 2022 году на английском языке и в конце 2023 года на французском, который пытается объяснить, что такое индивидуальный «сексуальный капитал», а также социальное давление и исключение, с которыми сталкиваются люди на этом рынке («What Is Sexual Capital?» by Dana Kaplan and Eva Illouz, рецензия на английском языке в Engenderings, и в Le Soir, ««Сексуальный капитал»: когда сексуальность становится профессиональным достижением).

Любовь должна быть переосмыслена, разобрана, собрана заново и, возможно, после освобождения, заново оценена.

В Krytyka Polityczna, польский философ, исследователь и психоаналитик Агата Белиньска смотрит на любовь через призму прогрессизма, который обычно критикует ее как буржуазную мелочь, чтобы поместить ее в сферу освобождения, как индивидуального, так и всеобщего: «Немногие чувства вызывают в прогрессивных кругах такое смущение, как любовь. Неудивительно. Любовь в любом случае идеологически подозрительна и совершенно несовместима с господствующим воображением. […] Она заставляет нас испытывать ненужные страдания, увековечивает неравенство и отвлекает нас от общих целей». Как объясняет Белиньска, любовь классовая, сексистская и не эгалитарная. Однако она может научить нас одному: «признавать нашу зависимость и неочевидность, а также хрупкость, на которую они обречены»

.

В The Conversation этом вторит Джейми Пэрис, в тексте, рассматривающем любовь как инструмент расширения мужских прав и возможностей: «Любовь может быть инструментом антирасистского и деколониального воспитания, но только если мы поощряем мужчин (и женщин, и небинарных людей) брать на себя риск выражать нежные чувства к другим. […] Любовь не может исходить из мест господства или насилия, и ее нельзя поддерживать через культуру власти и контроля». Потому что «если любовь — это то, что мы делаем, а не только то, что мы чувствуем, то это то, что мужчины могут научиться делать лучше», — заключает Пэрис.

Это напоминает то, что феминистка Белл Хукс  (1952-2021) объясняла в Все о любви (2020)  и в The Will to Change: Men, Masculinity, and Love, которые, что не случайно, за последние несколько лет были переведены и переизданы (если не переведены впервые) по всей Европе.

Перевод выполнен Ciarán Lawless